НАМ ПИШУТ

На главную

К оглавлению раздела "Нам пишут"

Студия 
"Корчак" 
Наши 
программы

Для связи с публикатором  воспользуйтесь этой формой (все поля обязательны). При Вашем желании Ваше мнение может быть опубликовано на этой странице.
Или пишите на этот адрес: korczak_home@bk.ru,
Ваше имя:
Ваш E-Mail:

Ваше сообщение:
 


Нажав "Отправить сейчас!" вы тут же получите уведомление от робота с копией Вашего послания в нечитаемом виде. Пусть это Вас не смущает, робот просто не умеет читать по-русски, но пересылает всё правильно.

Овадия Шохер

Ослепленный Самсон:
взгляд на ближневосточный конфликт с позиций Макиавелли
(отрывки. Скачать всю книгу)


Это бесплатная копия. Пожалуйста, отправьте ее друзьям. Если можете, разместите отзыв или ссылку на www.samsonblinded.org  на форумах или блогах. Пишите нам – sheila@samsonblinded.org 
©2005

Предисловие ко второму изданию

В первом издании этой книги, я написал о претензиях палестинцев: «Некоторые шансы, будучи упущенными, утрачены безвозвратно”. Это же относится и к евреям.
Современный Израиль обречен. Народ, определенный в терминах религии, не может выжить в атеистическом государстве. Религиозные евреи испытывают отвращение к западной культуре и чужим религиям в Земле Обетованной; евреи-атеисты недолюбливают устаревшие религиозные ритуалы. Реформизм набрал силу в Америке и намерен вторгнуться в Израиль, подрывая религию. Социалистическое государство душит предприимчивых евреев, а социальное обеспечение растворяет этику, ставящую труд во главу угла. Демократический централизм подавляет население, характеризующееся избытком собственных мнений. Военные затраты завели в экономический тупик.
Почему евреи, ведшие партизанскую войну против британцев семьдесят лет назад, сейчас как овцы покорны израильскому правительству? Одна из причин – значительно более сильные службы безопасности в Израиле, чем в Мандатной Палестине. Более существенно, люди замирают перед некомфортным осознанием того, что государство является их худшим врагом. Эта апатия обрекает страну.
Египетское общество кипит. Поддержка Мусульманского Братства растет, и эта радикальная группа уже превалирует в парламенте. Многие сторонники умеренны, но так было перед каждой революцией. Либералы расчищают дорогу для радикалов, которые часто начинают свое правление с вырезания либералов. Стареющий Мубарак утрачивает хватку, и люди это чувствуют. Сторонники демократии еще более дестабилизируют ситуацию, требуя прозрачных выборов, которые приведут к власти исламистов – единственную группу, незапятнанную коррупцией, и которую считают способной справиться с коррупцией. Египет едва контролирует юг страны, а презираемая коррумпированная полиция беспомощна и ненадежна. Десятилетия пропаганды врезали в память двух поколений образ Израиля как основного врага. Возврат Синая оказался недостаточен – они жаждут мести. Израиль не разоружил Египет, когда мог это сделать, и теперь враг возвращается с яростью, вооруженный ядерными бомбами.
Иран стремится к доминированию на Ближнем Востоке, что непросто не не-арабской шиитской страны. Иранским военным необходима ядерная технология, и персидская гордость не позволить им уступить арабскому Египту в этой важной области.
Пакистан экспортирует ядерную технологию и ученых, и никто за рубежом не знает местонахождения всех пакистанских бомб. Светская элита Пакистана нестабильна, и исламские политики выигрывают выборы.
Исламский Алжир прочно встал на ядерный путь. Террористическое государство Ливия разрабатывает ядерную программу в условиях абсолютной секретности. Сирия, вечный враг Израиля, предпринимает шаги в том же направлении. Северная Корея продаст ядерные бомбы любым обладателям крупной наличности, даже если они окажутся террористами. Исламские страны получили ядерное оружие; в итоге, оно будет взорвано в Израиле.
Древняя Иудея влачила существование после падения Израиля. Еврейское присутствие в Земле Обетованной может быть продлено созданием небольшого, этнически и религиозно гомогенного государства Иудея. Маленькое государство, впрочем, не сможет выстоять в окружающем его море вражды.
Современный Израиль не уникален. Евреи неоднократно пытались восстановить свою страну на протяжении двух тысячелетий. Треть евреев погибла в Катастрофе; уничтожение еще одной трети в Израиле будет граничить с апокалипсисом. Слава ядерного самоубийства или эвакуация в относительную безопасность диаспоры?
Современные евреи получили шанс вернуться, но пренебрегли мудрыми указаниями Торы о размере своего государства. Евреи не изгнали враждебных чужаков, и арабы развязали ответную войну. Евреи пожалели и не уничтожили врагов, и враги создали ядерное оружие. Самое главное, евреи создали государство, лишенное иудаизма – западную демократию без прав на Землю Обетованную, и без места в этой земле.

Предисловие к первому изданию. О ненависти.

Несколько рецензентов классифицировали эту книгу как пропаганду ненависти. Это не так. Ненависть иррациональна, а я предлагаю рафинированный рационализм; ненависть облекает себя в одежды морали, а моя политика лишена претензий на моральность; ненависть расточительна, тогда как я стремлюсь к эффективности. Ненависть, подобно всякой идеологии, глупа, обходится дорого и никуда не ведет. Ненависть – политический ярлык: политически корректно ненавидеть коммунистов, но не, например, мусульман.
Я безразличен к мусульманам, как ко всяким не-евреям, соблюдающим законы Ноя; нахожу арабов немного забавными, как и всяких аборигенов, и глубоко уважаю террористов как солдат, преданных своей борьбе.
Я предлагаю много подходов, нацеленных на эти группы. Но любая политическая книга пропагандирует против кого-то. Республиканцы хотят получить больше голосов за счет демократов, и для этого атакуют их. Мои рекомендации включают угрозу насилия, но международная политика всегда построена вокруг таких угроз; только баланс сил оказался работающей стратегией для поддержания мира. Мои редакторы и я тщательно перефразировали все места, допускающие двоякое толкование, и убедились, что эта книга никогда не пропагандирует насилие как таковое, но лишь угрожает возмездием за насилие со стороны других. Задача состоит в изничтожении, а не развязывании насилия.
Нацисты ненавидели евреев; хуту и тутси ненавидели друг друга. Католики какое-то время ненавидели протестантов. Ненависть, вне сомнения, распространяется по линии столкновения экономических интересов, но окончательная концепция искажена до неузнаваемости. В первом примере, разумная идея наказания еврейских мошенников превратилась в изгнание всех евреев, едва ли полезное для немцев, а затем в совершенно неразумное массовое уничтожение. Возмездие, однако, зачастую переходит границу ненависти. Вопрос интересен, но выходит за рамки этой книги о рациональных целях и средствах. Мы не можем позволить себе ненавидеть врага; мы должны действовать эффективно.
Я не питаю ненависти к неонацистам. Они просто враги, и с ними следует поступать рационально. Я недолюбливаю антисемитов, но не могу возражать против их мнения, пока они остаются пассивными. Людям присуща ксенофобия. Сколько евреев потихоньку недолюбливают цыган? Я не осуждаю не-евреев за неоказание помощи евреям; сколько евреев помогали жителям Руанды? Я, однако, верю в библейскую избранность евреев и, соответственно, в их структурное отличие от остальных народов. Это не делает меня расистом, а, напротив, заставляет ненавидеть нарушение евреями своей роли света народам. Евреи, оскорбляющие невраждебных язычников, виновны. Я предпочитаю видеть истеричные рецензии своей книги, написанные антисемитами, чем восторженные рецензии евреев, видящих в этой книге лишь имперские амбиции. Я равно презираю осуждения со стороны евреев, отрицающих даже обсуждение вопроса о наличии исторических прав на землю. Неоправданное самодовольство, недостаток сострадания к униженным, надменность по отношению к не-евреям вместе с требованием поддержки ими евреев – эти черты многих евреев я действительно ненавижу.
Я либерал, в традиционном смысле этого слова, до того как левые его узурпировали. Я не люблю безответственных идеалистов, в худшей тоталитарной манере заглушающих голоса реализма, и закапывающие свои головы в песок теоретической идеологии. Эти тоталитарные моралисты плохи для нас, но катастрофичны для следующего поколения, которое пострадает от кризиса, созданного левыми – кризиса, который мы все еще можем предотвратить. ...

Нет права на государство, нет неприкосновенного государства

...Евреи настаивали на Иерусалиме как своей вечной столице две тысячи лет; вокруг него сконцентрировано их национальное самосознание. Они хотят этот город, но идеологически мотивированные арабы тоже сейчас его хотят. Кто может найти решение, приемлемое для обоих? Ни одна сторона не верит международным посредникам, и обе подозревают Соединенные Штаты в преследовании собственных интересов. Баланс сил, точка равновесия многих военных и моральных усилий, а не чье-то представление о справедливости разрешает такие споры; мнения различаются. Любое мирное решение будет произвольно и поэтому неприемлемо для многих. В маленьком Иерусалиме, незначительные расстояния имеют значение. Почему палестинцы должны получить только Западный Берег вместо всей территории, которую они занимали до 1948 года, включая сегодняшний Израиль? Почему евреи должны соглашаться на раздел, вместо того, чтобы требовать Землю Обетованную полностью, включая всю Палестину? Ответ зависит от баланса сил, пути, которым пошел Давид для завоевания Храмовой Горы.
Если религиозное обоснование вызывает сомнения, то вдумайтесь в обоснования других государств. Стремление расшириться является идеей и движущей силой многих государств. Если эта цель для всех приемлема, то какая неприемлема? Почему разделение по религиозным линиям было приемлемо в Югославии и Индонезии, но не в Израиле? Если африканские племена, едва из каменного века, имеют право на суверенитет, то почему не евреи? Если мировое мнение принимает подавление давних националистических устремлений слабых народов, как испанские баски или российские татары, почему не подавить едва лишь тридцатилетний национализм не-нации без особой культуры, палестинцев? Почему люди, создавшие христианское королевство в Иерусалиме во время крестовых походов, осуждают израильский контроль над городом? Если белые поселенцы вытеснили американских и австралийских аборигенов, чтобы создать жизнеспособные государства, то почему евреи не могут сделать того же? Если ни одно государство не возражало против создания Саудовской Аравии путем завоевания, почему отрицать такое же обоснование для Израиля? Если этническое население было перемещено из Польши и Чехии в Германию, почему отрицать такой же подход в Палестине?
Оспаривание еврейского права на землю игнорирует центральный вопрос: а какое право на нее имеют арабы? Евреи покупали землю у отдельных палестинцев. Никто не был изгнан, и частная собственность не была нарушена. Значительная часть территории была пустыней и болотами, прежде чем евреи сделали ее продуктивной и ценной, получив право поселения. Что же касается государственного контроля неиспользуемой, необрабатываемой земли, то палестинцы никогда не имели государства – турки, потом британцы контролировали землю, и палестинцы не рассматривались как нация, такое признание позволило бы им требовать племенного суверенитета над землей. Когда колониальные власти передали территорию местным жителям, они фактически включали не только палестинцев, но и евреев. Единственная причина, почему Британия решила разделить землю, предназначенную для Израиля, на две страны – стремление расселить бедуинов, которых не хотела принимать даже Иордания. Евреи не захватила землю у палестинцев; никто не имел на нее формального права.
Многие ошибочно полагают, что палестинцы сегодня требуют землю, которой они когда-то владели. Палестинцы утратили юрисдикцию над страной, которой они никогда не имели. До поднятия палестинского национализма в 1970-х, бунтовщики и боевики были анти-еврейскими, не про-палестинскими. Если частная собственность на землю означает юрисдикцию над всей страной, евреи, купившие землю, имели больше прав в 1947, чем местные палестинцы, не имевшие документов. Но частная собственность на землю не связана с юрисдикцией даже над этим участком, не говоря обо всей территории. Арабы требовали больше земли, чем им фактически было нужно и чем они имели в Иордании, где доминировали палестинцы. Евреи должны были силой требовать уступок.
Уважение даже к частной собственности ограничено: во время голода, инстинкт выживания превалирует, и запасы продуктов часто подвергаются разграблению без общественного возмущения. Поскольку многие ценят религию и идеологию выше жизни, права собственности, тем более, уступают религиозным ценностям. Даже если Иерусалим на самом деле принадлежал арабам, евреи обоснованно забрали его, потому что из всех религий Старый Иерусалим централен только для них. Голгофа важнее для христиан, чем Храмовая Гора, а мусульман вообще ничто в писании не связывает с этим местом после того, как Мохамед переориентировал исламское поклонение на Мекку. Частная собственность не имеет значения в этом конфликте; Израиль в целом соблюдает права арабов на отдельные здания и землю. Утверждения об обратном обычно указывают на национализацию ничьей земли и враждебном отношении к мусульманским владельцам. Изгнание других людей лучше, чем жизнь в ненависти, и таких случаев немного. Существенно, война мало связана с политическими свободами израильтян, поскольку не очевидно, что арабы отказались бы признать за ними эти права. Война не преследует и религиозные цели, поскольку несколько религий процветают в Израиле. Война, странно, ведется за правительственный и муниципальный контроль над территорией.
Границы графически обозначают текущий баланс сил. Они находятся в постоянном движении, и так было всегда. Попытки наций-государств освятить границы для сохранения удобного для них существующего положения бесполезны. Если палестинцы когда-то станут достаточно сильны, они вытеснят израильтян. Нет оснований Израилю сейчас поступать иначе. Поступив так, Израиль создаст для себя опасность в следующем раунде, когда арабы будут сильнее.
В то время как арабы, естественно, хотят видеть свою землю нетронутой, евреи хотят эту землю как центр своих национальных устремлений. Смехотворно малая часть арабских владений в мире ислама является основной целью евреев в этом мире.
Остальные страны воевали столетиями, чтобы достигнуть ситуации, когда возможные корректировки не стоят войн. Права жизни и собственности должны быть сохранены за палестинцами, пока это не вызывает атак на евреев. Но нет права иметь страну, тем более страны в заданных границах; это достигается силой. Насилие, к тому же, не бесконечно. Несколько сокрушающих поражений меняют ментальность нации, особенно если хорошая экономика меняет центр амбиций, как было с Францией при Наполеоне и позднее с Германией. Борьба баланса сил обычно бескровна.
Впрочем, так бы и случилось, если бы евреи были честны с арабами в 1948 году при основании Израиля. Арабы приняли средневековое христианское королевство Иерусалима, созданное грубой силой для привычной цели обогащения. Если бы евреи двадцатого века использовали силу, у арабов бы это не вызвало вопросов, но евреи допустили принципиальную ошибку: они попытались обосновать свои требования не силой, а религией. Одно дело, сказать: «Отдай мне эту вещь, потому что я сильнее тебя и иначе убью тебя». Совсем другое – спорить, что ты хочешь забрать эту вещь по идеологическим соображениям, бессмысленным для оппонента. Он не только найдет контраргументы, но и обнаружит волю к борьбе, потому что, с его точки зрения, твоя позиция ошибочна, а его – правильна. Люди более чувствительны к ущербу для религиозных ценностей, чем правам собственности их соотечественников. Идеологическое обоснование спровоцировало арабов, и было, вероятно, бессмысленно для большинства евреев, как показывает их поддержка поселению в Уганде вместо Ближнего Востока в начале сионистского движения. Многие, вероятно – большинство, основателей Израиля были социалистами, и поэтому нерелигиозными. Религиозное обоснование вторжения на Ближний Восток ничего не означало для них, и обманывало остальных. Факт в том, что евреи захватили эту землю, поскольку они хотели и могли сделать это. Это обоснование, а не справедливость. Им не нужна была ничья помощь, как не нужна была в кампаниях, разбросанных во времени, как завоевание Ханаана Иисусом Навином и Война за Независимость 1948 года.
Ни одно жизнеспособное государство не было создано, тем более, поддерживаемо, мирно. Вся желаемая земля заселена с античности. Если евреи хотели государство, то изгнание местных жителей или подчинение их были единственными возможностями. Лишь недавно, Германия была консолидирована из независимых королевств с общими языком и культурой только кровью и железом. Менее пятидесяти лет назад, французы убили миллионы в бесполезной попытке удержать свои колонии. Другие нации создали свои государства в крови уже давно и теперь комфортно рассуждают о морали. Израиль не может позволить себе моральность на этом этапе образования государства. Невозможно обращаться с арабами гуманно и демократично. Не нужно излагать формирование государства, аморальной сущности, в терминах морали. Образование Израиля не было справедливо к палестинцам и не могло быть, поскольку отняло у них земли, которые они считали своими. Но, поскольку израильтяне решили это сделать, они должны это делать с достоинством, не предлагая извинения, репарации, и не говоря, что палестинцы оставили свои деревни по собственной доброй воле. Они не должны отбирать существенные территории у арабов, затем предлагать вернуть их за эфемерное бумажное соглашение.
Вопрос не в какой-то идиллической справедливости, неизвестной в международных отношениях, основанных на силе, но в нормальном, общепринятом способе ведения государственных дел. Никто не может быть привлечен к ответственности за правонарушение, совершаемое всеми; почему же выделять Израиль для увещевания и воспитания? Как можно назвать преступлением способ действия каждого государства в истории? Преступление – это исключительная несправедливость. Государственничество может считаться плохим, но муки рождения Израиля слабее, чем у большинства других государств.
Мир, привыкший к общественному согласию, взаимным уступкам и мирному разрешению конфликтов был бы прекрасен. Его, однако, не существует, как первые американские поселенцы поняли от аборигенов. Все нации были рождены в кровопролитии и поддерживаются силой; все бумажное не имеет значения. Израиль не может быть создан на соглашениях с арабами. Международные соглашение – юридические последствия бесчеловечных военных побед.

Нет исторического права

Обоснование Государства Израиль историческим правом – полная бессмыслица. Если евреи имеют право вернуться через два тысячелетия, арабы тем более могут вернуться через пятьдесят лет. Евреи, к тому же, не были вытеснены из Иудеи более чем арабы из Израиля. Оба народа эмигрировали перед лицом враждебного режима.
Израильтяне не должны уповать на историческое право двадцативековой давности. И нет такого права. Древний Египет, Месопотамия, Рим и Турция выучили этот болезненный урок на этой самой земле. Американские индейцы не управляют сейчас своей страной. Тридцать лет оккупации после Шестидневной Войны 1967 года вместе с оставлением аборигенами земли и фактическим израильским суверенитетом образуют гораздо более весомый аргумент.
Израиль обращается к некоторым христианам, вспоминая свое библейское право на землю, забывая, что большинство христиан верят, что они сместили евреев как Новый Израиль. В любом случае, земля предназначена для какого-то Израиля, старого или нового, а не для мусульман, религиозной задачей которых было притеснение христиан.
Сербы и боснийцы остаются врагами после шестисот лет. Несколько сорвиголов могут поднять народ. Палестинцы всегда будут помнить то, что они считают израильской несправделивостью. Оптимальное решение- изгнать палестинцев, рассеять их, и заставить их ассимилироваться среди других арабов. Евреи сохранили свои национальные устремления в диаспоре из-за еврейских отличий. Палестинцы не имеют твердого ощущения уникальной индивидуальности. Жизнь в небольшом остатке их страны по соседству с Израилем останется для них постоянным унижением. Идея продолженя повстанческой войны будет слишком насущной, слишком искусительной. Если палестинцы останутся там, где сейчас, конфликт будет продолжаться, не потому что люди на той или иной стороне внутренне плохи, но поскольку конфликт, включающий националистические амбиции, не может быть решен третейским судом; а если бы и мог, достаточно людей на обеих сторонах не были бы удовлетворены, оставляя огонь тлеющим, готовым разгореться по малейшему поводу.
Эта книга часто предлагает противоречащие советы, как передачу Харам еш-Шарифа под арабское дипломатическое представительство или снос там мечетей. Оба варианты работоспособны. Вопрос предпочтения субъективен. Израиль, наконец, должен принять политику и воплощать ее в жизнь, вместо шатания вокруг, теряя жизни и деньги и добрую волю.
Если есть решение расширяться, оно должно быть выполнено разумно и эффективно. Если евреи хотят собственное государство, оно не может быть многоэтнической демократией. Если есть угроза войны, Израиль должен ударить первым. Злые цели не должны усугубляться продолжительными средствами. Израиль смущался проблемы десятилетиями только потому, что решения некомфортны, не желая ставить четкие вопросы и давать четкие ответы, теряя тысячи жизней и тратя сотни миллиардов долларов. Решение, предлагаемое в этой книге, не гуманно, но текущие подходы в сумме хуже.


Скачать всю книгу

Опубликовано здесь 27.01.2007.

Ответить

вверх

Рейтинг@Mail.ru rax.ru: показано число хитов за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня