|
Горькая весть пришла из Иерусалима –
умер замечательный писатель и человек, один из самых неординарных и глубоких
мыслителей и художников современного Израиля – Ицхак Орен (Исаак Львович
Надель).
Я имел счастье общения с этим удивительным человеком, правда, уже на излете его
творческой и жизненной биографии. Шесть лет назад я впервые пришел к нему домой,
на улицу Черняховского, и меня приветливо встретил невысокий, с всклокоченной
гривой седых волос человек, очень похожий на Бен-Гуриона. Когда ему понадобилось
разыскать для меня свою книгу, он лег прямо на каменный пол, пытаясь на ощупь
найти ее на нижней полке стеллажа, поскольку когда-то зоркие глаза его, увы,
потеряли былую остроту, стали почти незрячими.
- Ох, старость – не радость, - пробормотал он, кряхтя, и добавил почти
бесстрастно: - Я же вам говорю: этот Бог постарел!
- Бог? Постарел? – недоверчиво спросил я.
- Бог, Бог! Бетах, что постарел. Он бы себя вёл так? Он бы так вёл себя, если бы
не постарел?.. Вы понимаете, я забываю слова, иногда самые элементарные вещи
вдруг выскакивают из головы. И тогда становишься зверем по отношению к самому
себе. Это убивает, это ужасно! А мой Бог не приходит ко мне на помощь. Но я
понимаю, ведь он постарел вместе со мной…
- Вы знаете, - продолжил Ицхак, поднявшись, наконец, с пола, - я думаю, что это
не Всевышний сотворил человека, а человек создал себе Бога. Но хорошо уже то,
что такая скотина, как человек, старается хоть как-то следовать указаниям
Всевышнего, побаивается его. Я уважаю человечество за то, что оно – такое
несовершенное – создало Бога, зовущего к совершенству. Но если действительно Бог
создал человека – тогда я не в восторге от Создателя, я не люблю его.
Но я не в восторге и от себя. Я говорю так: совесть моя нечиста. Почему? Потому
что мне противен один человек. Этот человек – я сам. – Ицхак засмеялся и
повторил: - И поэтому я говорю, что совесть у меня нечиста…
Мне сразу же вспомнилась история про тезку Орена Исаака Бабеля, который на
обороте своей фотографии, кому-то подаренной, написал: «В борьбе с этим
человеком проходит моя жизнь». Я рассказал об этом Ицхаку.
- Яфе меод, яфе меод, - покачал головой старый писатель, - я не знал этого.
Бэемет…
Таким вот – полным иронии, парадоксов и скепсиса и – вместе с тем – вполне
открытым и доступным предстал передо мной один из крупнейших ивритоязычных
израильских писателей 20-го века Ицхак Орен.
… Когда-то, лет тридцать назад, отвечая своим обвинителям, которые усмотрели в
его размышлениях о судьбах Израиля нападки на праотца Авраама, Ицхак Орен
решительно заявил: «Я убежден, я знаю, я всем сердцем верю, что Авраам-авину
любит меня!».
Будучи человеком чрезвычайно скромным и сдержанным, никогда не стремившимся к
популярности и славе, писатель в данном случае нисколько не преувеличивал свою
самооценку. Ибо он считал, что тот, кто всей душой предан родной земле –
Израилю, кто верит в безграничные возможности своего народа, кто терпеливо,
честно и с тщанием возделывает свою делянку на ниве еврейской культуры,
экономики или общественной жизни, того наверняка возлюбил и благословил могучий
наш патриарх, ставший нравственным символом нации.
Сам Ицхак Орен, безусловно, был одним из таких людей. Послушайте, как говорил он
о своем Отечестве – Государстве Израиль, и вы тоже поверите в глубокую духовную
связь писателя с первым евреем на земле - Авраамом-авину:
«Государство, которое не только служит надежным убежищем для каждого гонимого
еврея, но и является той спасительной гаванью, где может найти приют истерзанная
еврейская душа, если только еврею не угодно терзать свою душу до
бесконечности…».
А вот его мысли о еврейском народе:
«Я считаю, что народ Израиля был, есть и будет телом живым и животворящим,
бродящим и вызывающим брожение, плодящимся и оплодотворяющим до тех пор, пока
осмысленно само слово «история»… Я верю всей душой, что еврейскому народу
предназначена в истории человечества миссия космического порядка, которая
представляет собой ступенчатый процесс включения человеческого рода в творческую
активность Вселенной». И в другом месте: «…в историческом плане народ Израиля
предназначен или даже обречен быть направляющей винта, продвигающего бытие к его
конечной цели».
Несмотря на то, что сам Ицхак Орен довольно скромно оценивал свое место в
израильской литературе, поскольку, по его собственным словам, «не писал
бестселлеров», думаю, что этот выдающийся еврейский мыслитель, философ и
художник слова все же еще недостаточно оценен широким израильским обществом.
Хотя формальными признаками официального признания он не был обделен – Ицхак
Орен - лауреат государственной премии Израиля, а также еще трех премий -
премьер-министра страны, имени Зеева Жаботинского и Бар-Иланского университета.
Он автор около двадцати книг, но, к сожалению, лишь одна из них вышла на русском
языке – сборник рассказов и эссе «Моя каменоломня», изданная в серии «Библиотека
– алия» в 1988 году и переизданная в 1990-м.
Ицхак так объяснял мне свою якобы непопулярность: « Дело в том, что меня как-то
больше интересовали определенные идеи – социальные, философские, научные,
религиозные, - чем переживания моих героев. Моё внутреннее задание, моя
претензия, если хотите, - как можно лучше показать, высветить ту или иную идею,
которую я считаю новой. Хотя я выражаю эту идею литературными, художественными
средствами, но при этом сама художественность, мои художественные образы, герои,
которых я описываю, являются, как правило, всего лишь «материалом», инструментом
для достижения этой цели. Иногда этих людей, эти образы я беру из жизни, а
иногда и сам их «рожаю» для решения нужной мне задачи.
Конечно, читатели и критики хотят видеть в художественном произведении прежде
всего человека – его переживания, его смятения, его внутренний мир. Разумеется,
я люблю человека. Я сострадаю ему. И все же в своих сочинениях я отдаю
предпочтения не человеку как таковому (для этого есть немало подлинно великих
писателей), а человеческим идеям, продукту творческой деятельности человека. В
этом, как мне кажется, с одной стороны, моя ценность, а с другой – явная
непопулярность моего творческого метода, его отрицательный аспект. То, что
отпугивает некоторых читателей. И я прекрасно понимаю это».
Вместе с тем сила художественного дарования писателя очень часто опровергала его
собственную логику и приводила к созданию подлинных литературных шедевров,
полных поэтической гармонии между чувством и мыслью, между рациональной идеей и
живым – из плоти и крови – художественным образом. Самым ярким примером является
его рассказ «Фукусю», который с полным правом можно назвать одной из вершин
мировой художественной прозы. Думаю, что даже если бы Ицхак Орен не написал
ничего другого кроме «Фукусю» (что по-японски означает «месть»), он все равно
остался бы в истории израильской литературы как один из ее лучших
представителей.
История любви и страданий 12-летнего еврейского мальчика, приехавшего с
родителями из России в китайский город Харбин, оккупированный японской армией, -
это во многом история самого Ицхака Орена, о жизни которого можно написать
увлекательный роман. Получив благодаря отцу начальное еврейское образование и,
окончив в Харбине русскую среднюю школу, 18-летний юноша Исаак Надель в 1936
году в одиночку совершил путешествие из Китая в подмандатную Палестину, в
Эрец-Исраэль. Он изучал литературу, историю и философию в еврейском университете
в Иерусалиме, подрабатывая, как многие студенты на стройке, в каменоломне, жадно
впитывая жизнь и непростые события тех лет. Оставив университет, молодой человек
поступил на государственную службу, где проработал много лет, совмещая ее с
писательским, журналистским, переводческим творчеством.
Впервые рассказы Ицхака Орена были опубликованы в 40-х годах прошлого столетия в
литературных приложениях израильских газет. С тех пор его произведения –
рассказы, романы, эссе – постоянно появлялись в основных литературных журналах
тех лет – «Молад», «Мознаим», «Кешет», «Ха-умма». А с начала 50-х годов стали
выходить на иврите и его книги – «Где то в N-ской части», « В тылу», «Похождения
Биньямина Пятого», «Отцы и кислый виноград», «Жаботниский и я», «Пять летящих
свитков» и другие. Вместе с тем Ицхак известен и как талантливый переводчик. В
частности, он перевел на иврит роман А.Гончарова «Обломов», повесть Н.Гоголя
«Вечера на хуторе близ Диканьки», исторический роман В.Жаботинского «Самсон
Назарей». А с иврита на русский Надель переводил таких гигантов израильской
литературы, как Нобелевский лауреат Шай Агнон и поэт Натан Альтерман.
Нельзя не упомянуть и о том, что Ицхак Орен был одним из первых редакторов
израильского радиовещания на русском языке. Большой кусок своей жизни – четверть
века – писатель отдал работе главного редактора уникального издания – Краткой
еврейской энциклопедии на русском языке, издание которой завершилось недавно в
Иерусалиме.
Произведения Ицхака Орена наполнены удивительными прозрениями и пророчествами,
яркими и неожиданными идеями и мыслями, часто опережающими свое время. В то же
время его взгляды на развитие событий в Израиле и вокруг него, высказанные
много-много лет назад, весьма актуальны и сегодня. Так в рассказе «Пир» он
воспроизводит диалог из своей статьи, написанной в период между Шестидневной
войной и войной Судного дня:
« - Неужели впереди еще одна война?
- Надеюсь, что нет.
- А если да?
- Что ж, тогда мы и в этот раз победим… Победим, ибо народ Израиля – это
закваска, превращающая бесформенное тесто человечества в великий фактор истории
Космоса. И во имя исполнения этой миссии евреи должны обитать уединенно, не
смешиваясь с другими народами…
Хотя иногда рецепты оказываются все теми же. Возьмем антисемитизм. Пример весьма
показательный. Ведь мечта Герцля как раз и состояла в том, что, когда возникнет
еврейское государство, и евреи станут «как все народы», антисемитизм исчезнет. А
смотрите, что получилось: создание Израиля не только не решило проблему, но даже
породило новый тип юдофобства – ядовитый, всеобъемлющий, этакую дикую
афро-азиатскую разновидность. Теперь кричат уже не о «народе-богоубийце», а о
поработителе малых наций, эксплуататоре, только и делающем, что прибирающем к
рукам чужое, унижающем, уничтожающем. И именно эта безмерная ненависть внушает
уверенность, что в современном израильском государстве – и не только в нем –
заключено наше будущее. Ибо любому ребенку известно, что случилось бы с
еврейским народом, если бы не антисемитизм и не Талмуд, - от него давно и следа
бы не осталось».
…Бережно, как дорогую реликвию, храню я книгу Ицхака Орена «Моя каменоломня»,
где рукою автора почти на ощупь выведена дарственная надпись с пожеланием
успехов в постижении ивритской литературы. И с боку прыгающими буквами подпись:
«С уважением И.Орен. 1.05.01».
Еще раз спасибо Вам, дорогой Ицхак. Я вас никогда не забуду.
На снимке: писатель Ицхак Орен.
Фото автора |
