НАМ ПИШУТ

На главную

К оглавлению раздела "Нам пишут"

Студия 
"Корчак" 
Наши 
программы

Предлагаю вниманию любителей поэзии перепечатку интервью с поэтом Иваном Ждановым, опубликованное в одной из киевских газет.
М.П.
15.08.2006

ПАХАРЬ НЕБЕС И ЗЕРКАЛ

Один из крупнейших современных русских поэтов — Иван ЖДАНОВ — в последние годы часто гостит в Киеве. Не случайно здесь, в Издательском доме Дмитрия Бураго, вышел в прошлом году, наверное, лучший том его «Избранного». Правда, микроскопическим тиражом — 300 экземпляров. Судьба настоящей поэзии сегодня — изначальная раритетность

Иван ЖдановМы провели со Ждановым прекрасный июльский день в Ирпене — сначала беседуя I в доме фотохудожника Юрия Косина, потом гуляя по лугам и перелескам В разговор вмешивался гул и стук электрички, пенье пичуг, крики детей, ныряющих с невысокой кручи Все это казалось очень «ждановским» — пейзажным и архетипичным, сердечным и таинственным.

— Немного удивительно, что итоговая книга русского поэта выходит в Киеве...

— У меня, как оказалось, здесь немало читателей Да и приятно было выпустить книжку в одном из моих любимых городов. С Киевом, его литературной средой я познакомился еще в 70-е годы — благодаря поэтам Алексею Парщикову, Александру Чернову, Игорю Винову. Они были родом отсюда, а учились в Москве. Они-то и дарили мне Киев, А еще — Игорь Лапинский, Дмитрий Бураго. Так что ваш город я знаю благодаря друзьям Вообще должен подчеркнуть, не ради комплимента, что, в отличие от Москвы, Киев мне кажется более уютным, В Москве все как-то разбрелись по своим углам, поэтическим тусовкам. А в Киеве все, возможно, на мой неискушенный взгляд, более-менее связано Если какое-то событие происходит,то собирается весь литературный Киев - Верно?

— Вероятно. Однако и в Москве, при всей ее многоугольности и порой взаимной враждебности литературных группировок, Ивана Жданова, кажется, всюду воспринимают довольно друже любно. Случай уникальный.

— Ну нет: Скажем, я никоим об разом не касаюсь «угла» концептуалистов.

— А я своими ушами слышал, как известный концептуалист Лев Рубинштейн отзывался о тебе очень тепло и, я бы сказал, даже нежно.

— В пространстве литературных поисков мы не пересекаемся. Просто мы с ним как-то оказались на совместных выступлениях во Франции. Нас повезли автобусом в Нормандию. Возвращались в Париж ночью, было скучно, многие дремали , А мы с Рубинштейном вдруг стали распевать всякие советские песни. Ну, и спелись— Став первым лауреатом премии Аполлона Григорьева, ты ее денежную часть потратил на покупку дачи в Симеизе.

— Не дачи, а квартиры в пятиэтажке.

— И в Ирпене регулярно гостишь у фотохудожника Юрия Косина. Получается, Жданова можно уже назвать украинским поэтом?

— А в Крыму меня считают крымским, даже в какой-то тамошний справочник включили. Так что в Киеве я — киевский, а в Москве — московский. Хотя если б я пожил в Киеве столько, сколько в Москве, может, и он бы мне опостылел.

— А дома, на Алтае, тебя воспринимают как известного поэта?

— Ну, слышали что-то. Я там даже две книги свои подарил — учителю школьному и бывшему соседу, у которого снимал жилье.

— Может быть, дело в самих твоих стихах — отнюдь не «народных» У Есенина, скажем, трудно представить такую строку: «И зеркало вспашут».

— Ладно, вопрос прямой — постараюсь так же ответить. Начинал я с того, что писал для себя. В принципе, каждый поэт с этого начинает, а потом круг понимающих расширяется. Вот и я писал, ориентируясь на свой вкус, свое отношение к слову, в том числе и стихотворение «Портрет отца», откуда эта строчка. Печататься, учитывая безнадежность застойных 70-х, я особо не надеялся. Но был все-таки небольшойкруг читателей, в основном студенты МГУ и Литинститута. Мне важна была их реакция. Слушали меня внимательно, с интересом, и мне не казалось, что эта поэзия малодоступна. А впервые о ее «герметичности» заговорили, когда дело дошло до публикаций. Я попал на совещание молодых литераторов, мне уже было за тридцать. И один из мэтров на семинаре сказал, что мое нанизывание метафор — эксперимент, который, дескать, напоминает культуризм. Когда мышц много, но такой качок и штангу-то поднять не сможет.

— Надо же, ты запомнил эту чушь... А я — другое: как главная газета СССР «Правда» громила твои стихи за «мелкотемье».

— Я в то время работал монтировщиком сцены в Театре имени Вахтангова. «Правда» вывешивалась там на стенде. Почитал я статейку ту и охолонул: «Правда» ругает, что же будет-то? А потом успокоился: меня же тут не знает никто как поэта, А вот в издательстве «Современник», где у меня рукопись лежала, я, конечно, спросил редактора: что ж теперь? А он: «Да видел я эту статью! Я даже знаю, что у тебя в каком-то израильском журнале выходила подборка стихов! Ну и что?» В общем, книга чудом все-таки вышла. Может, даже потому, что у меня биография была хорошая по тем меркам: рабочий с Алтая, одиннадцатый сын в простой семье.

— Но понятнее-то «широким массам трудящихся» Жданов все равно не стал.

— Нет Но, мать мне рассказывала, я ведь и сам, когда учил в младших классах «Терек воет,  дик
и злобен», плакал Потому что никак смысл не доходил: о чем это? Чего он воет? Кто злобен? И я должен это зачем-то механически зубрить! Так что, видишь, и Лермонтов может быть кому-то непонятен.

— Мне попался новейший российский учебник словесности, и там Иван Жданов рекомендован для внеклассного чтения в 10—11-х классах. Кто-то и над тобой обрыдается, зубря «И зеркало вспашут».

— Вот-вот, меня мучил Лермонтов, а теперь я буду всех мучить! По поводу этого зеркала вот еще что скажу. Тогда, в начале 80-х, я был уверен, что никто мою книгу все равно не напечатает. И поэтому разговаривал с редактором смело, с издевкой. Играл в дурака. Он говорил: «Ну как это — зеркало вспашут? Землю пашут. Ну, небо — могу представить. А зеркало?!» А я ему: «Представьте, как мужик с сохой взбирается на трюмо. И ну пахать, ну пахать! Это ж как здорово! А вы придираетесь».

— О твоем четверостишии об умирающей птице, в которой плачет усталая пуля, полгода из номера в номер полемизировала популярная тогда на весь Союз «Литературная газета».
— Да, там любили разные дискуссии специально затевать. Чтоб дать какую-то установку либо выволочку. Как надо писать, как не надо... Ну, в тот раз под руку им я попался. Но были уже перестроечные времена.

— и, говоря по-нынешнему, ты получил отличный пиар?

— Да, в какой-то мере это сделало меня заметным для иностранцев. Меня сразу стали приглашать за границу, печатать там: вышли книги в Дании, Франции, Японии, в США Я попал в антологии ~ в Финляндии, Швеции, Голландии, Англии, все и не упомню.

— И, исходя из опыта жизни, какое время, по-твоему, было лучшим для поэзии: застой, перестройка или нынешнее?

— С точки зрения индивидуальной, конечно, мне все равно. А что касается общекультурной ситуации, то, наверное, в каждом времени хватает своего негатива. Сейчас вот свобода слова, печати, производства, а книг поэтических почему-то выходит мало. И тиражи их — мизерные. Как и в тоталитарное время, литература ушла, в сущности, в подполье. Когда-то я копировал стихи на пишущей машинке, на ксероксах — выходило примерно столько же экземпляров, как нынешнего «Избранного».

— Наше время по-разному влияет на людей. Кто-то вспыхнул — и замолчал, Кто-то переключается на более коммерческие жанры. Кто-то эмигрировал, А ты продолжаешь писать ровно и спокойно.

— Это не совсем так, на меня общественные события тоже влияют. Все-таки от 1991 года ожидалось чего-то большего. Обещала, наконец, наступить нормальная, свободная жизнь Но не случилось В сущности, никакие реформы не были осуществлены. И, конечно, некоторые люди оказались в растерянности. У них нет твердых правил, по которым надо жить. Отсюда - нарастающее чувство тревоги Сейчас почти у всех в квартирах — железные двери! Для меня это символ попытки человека заслониться от преследующей его действительности. Тот же тоталитаризм, но какого-то другого пошиба. В сущности, проблема индивидуальной свободы остается для России и, думаю, для Украины ужасно жгучей.

— Вот уж не ожидал услышать в твоих речах некрасовские регистры! «Но гражданином быть обязан»?

— Обязан, хотя я, например, себя ежесекундно и не чувствую гражданином Меня всегда больше интере совал сам человек, его внутренний мир. Вот, скажем, стоит ларек, а возле него — пьяные мужики. И в ста километрах над ними начинается космос. С расстояния в миллион километров
Земля кажется крохотной звездочкой. И я себя чувствую пылинкой, но - космической В таких категориях я стараюсь жить. И на историю так же смотреть. В дни августовского путча 1991 года я гостил в Барнауле. К вечеру вышел в церковь, смотрю — митинг протеста. Человек 500 активных. А на противоположной стороне улицы — автобусная остановка, и народу там не меньше! И я подумал в тот миг, что историю вершат, конечно, единицы. Остальные только терпят — голод, войну, разруху. Кому что достанется.

— Давай вернемся к поэзии. Распространена такая точка зрения, что существует, мол, столбовая поэтическая дорога, некий мейнстрим. А остальное — концептуалисты, метаметафористы и прочие — это все девиации, отклонения, нарушения канона. Как ты относишься к мнению, согласно которому ты — представитель одного из «уродств»?

— Я думаю, что сегодня этот взгляд как раз должен быть пересмотрен. В момент текучести, неупорядоченности времени «столбовая поэзия» не заработала. Если и впрямь существует нечто основательное, то почему вдруг оно нуждается в защите? Время «огромных», «столбовых» стилей сейчас неподходящее. Им обосноваться не на чем.

— Есть две точки зрения на поэтические творения. Первая: нужно впускать туда поменьше современности — не дай бог попадет в стихи линия электропередачи. Надо писать о «серебряном аккорде», одиночестве или инцесте. И вторая: наоборот, надо «воспевать» ЛЭП, нэп, реформы, алюминий....

— В молодости я немало размышлял над этими проблемами и пришел к выводу, что предметы в поэтической речи начинают раскрываться в своей более глубинной сути. Есть вещи, легко становящиеся символами. А есть — как бы это точнее сказать? — слишком модерные. Они тяжело поддаются знаковости. Одно дело сказать «меч». И другое, допустим, «АКМ». Автомат Калашникова тоже, конечно, может стать символом, но, на мой взгляд, не столь глубоким. Он слишком связан с конкретным историческим временем. Хотя, с другой стороны, извечные символы тоже подвергаются какой-то пертурбации. Взять, скажем, тот же «меч». Достаточная коммуникация между поэтом и читателем с помощью этого слова сегодня немыслима. Огромной задачей художника во все времена было найти новую выразительность в том, что связано с частной жизнью человека. У Ван Гота есть один такой натюрмортик — башмаки. Они настолько символообразующие! Картина так пронзительна и трагична по тону! То есть дело не в самом предмете, а в том, сумеешь ли ты возвести его в могучий образ.

— Еще хочу спросить о пафосе в поэзии. Он чуть ли не насильно культивировался советскими редакторами. Потом десятилетие его снижали, выстебывали, мистифицировали, в частности, концептуалисты. А нужен ли поэзии пафос?

— Концептуалисты оппонировали именно советскому культурному канону, некоему «Большому Совдепству», которое пыталось пролезть не только во все сферы и щели бытия, но и в самое душу человека. Пафос же, на мой взгляд, такая же неистребимая вещь, как частная жизнь. Человек всегда — между жизнью и смертью, между свадьбой и крестинами. И любой рассказ об основных поворотах судьбы, любая фотография этого момента и, естественно, стихотворение будут пафосны.

Беседовал Игорь КРУЧИК

Источник: "Столичные новости" (Киев) №28 26.07-01.08.2005

ОБСУЖДЕНИЕ

Марина Магазинер

Кручик: "Есть две точки зрения на поэтические творения. Первая: нужно впускать туда поменьше современности — не дай бог попадет в стихи линия электропередачи. Надо писать о «серебряном аккорде», одиночестве или инцесте. И вторая: наоборот, надо «воспевать» ЛЭП, нэп, реформы, алюминий...."


Да?? А по-моему, есть две такие точки зрения: Первая - писать не хуже других, как-нибудь, лишь бы сичтаться поэтом.  Вторая - писать каждое стихотворение как первое или как последнее, чтобы у читателя разорвалось сердце... 

Добавлено 15.08.2006, 17.40

Для связи с автором публикации  воспользуйтесь этой формой (все поля обязательны). При Вашем желании Ваше мнение может быть опубликовано на этой странице.
Ваше имя:
Ваш E-Mail:

Ваше сообщение:
 


Нажав "Отправить сейчас!" вы тут же получите уведомление от робота с копией Вашего послания в нечитаемом виде. Пусть это Вас не смущает, робот просто не умеет читать по-русски, но пересылает всё правильно.

вверх

Рейтинг@Mail.ru rax.ru: показано число хитов за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня